Замечательные люди

Хоперский Олег Николаевич

26.05.1959

ХОПЕРСКИЙ Олег Николаевич (26.05.1959) - выпускник Липецкого политехнического института.

Заслуженный мастер спорта (парусный спорт).

Родился в Липецке. Живет в Москве.

Первый тренер - В. Джеломанов.

Участник Олимпийских игр (1988, 1992, 1996, 2000).

Серебряный (1985) и бронзовый (1989, 1991) призер чемпионатов мира в классе «Финн».

Чемпион Европы (1986 - «Финн»). Серебряный (1992, 2000) и бронзовый (2012) призер чемпионатов Европы в классе «Финн».

Пятикратный чемпион СССР. Многократный чемпион России.

Победитель соревнований Дружба-1984.

Победитель Игр Доброй воли (1986).

Пятикратный обладатель кубка СССР.

Интервью Хоперского О.Н. Ассоциации класса Финн (2010г):

Когда, где и как ты начал заниматься Финном?

Начал гоняться в Финне я в 1979-м году в городе Сочи на Весеннем Чемпионате СССР (сейчас он идет как Сочинская регата, а раньше назывался Весенним Чемпионатом СССР). Тогда я впервые приехал на Финне на соревнования среди взрослых. Мне тогда было 19 лет (Регата  в марте была, а 20 лет мне исполнилось в мае). Так что в 19 лет я сел на Финн.

Как важно было в то время попасть на Олимпиаду для тебя и для других гонщиков того времени?

Для меня в то время не стояла задача попасть на Олимпиаду 1980-го года. Я тогда только пришел в команду с ОК-динги, это была молодежная команда. Тогда еще никакие мечты об этом не сидели в мозгу, если откровенно, Тогда Андрей Васильевич Балашов лидером был с Сергеем Хорецким. Они отбирались на Олимпийские Игры. Где-то мечты были максимум на 1984-й год. Ну для других гонщиков это было важно, но когда было два явных лидера – они выигрывали 1-2-е места на Чемпионатах Союза, на международных соревнованиях выступали, я пока в конкуренцию сильную не вступал с ними в то время. Я только начинал осваивать Финн в то время, надо сказать.

Как был организован класс Финн в СССР в то время?

Это был Советский Союз. Хорошо финансировалась Сборная Команда Союза (основной состав- взрослые, и молодежный состав присутствовал на тренировках и сборах). То есть получалось так, что у нас много людей присутствовало на сборах вместе со сборной командой. Молодые учились у стариков, и постепенно передавали из рук в руки свою «эстафетную палочку». Потихонечку они нас приподнимали. И это был достаточно массовый класс – нас гонялось на финне не меньше 50-60 лодок на всех соревнованиях.

Кто был наиболее сильным гонщиком в классе Финн в СССР, когда ты начал гоняться в классе Финн?

Это были Андрей Балашов, Сергей Хорецкий, Борис Захаров, Виктор Соловьев (как раз в 1979-м году он стал Чемпионом Европы среди юниоров), Андрей Мудриченко, который в 1976-м был Чемпионом Европы среди молодежи и даже выиграл отбор на Олимпийские Игры в Монреаль (но участвовал Андрей Васильевич Балашов – решило государство послать Балашова – более опытного).

Трудно ли было выезжать за пределы СССР в ваше время?

Да, потому что государство посылало, никаких спонсорских вариантов не могло и быть. Документы оформить было невозможно. Только члены сборной команды Советского Союза могли попадать на международные соревнования Чемпионаты Мира и Европы.

,

Было ли сложно доставать западную оснастку, вооружение?

Конечно, мы всегда немного опаздывали потому, что финансы это не было так, что взял и заплатил – у нас и не было никаких пластиковых карт – ничего. Покупка материальной части всегда шла через определенные органы, министерства. И пока это все заказывалось, пока это все приходило, мы немножко уже опаздывали с тем, что нужно было на следующие соревнования. 

Какие спортсмены, тренеры больше всего помогали Вам во время Ваших выступлений в классе Финн?

Я учился у Андрея Васильевича Балашова, потом у Сергея Хорецкого, у Андрея Мудриченко (кстати, очень сильный гонщик был, особенно в слабый ветер), из тренеров – Олег Иванович Шилов.

Какие проблемы тебе приходилось преодолевать для того, чтобы выступать на высоком уровне?

Да в общем-то проблема была только одна – надо было больше всех тренироваться для того, чтобы доказать, что меня можно уже послать на какие-то крупные международные соревнования. Но это было не столько проблема, сколько требовало большой работоспособности для того, чтобы только попасть в сборную команду СССР, потому что в то время попасть в сборную команду СССР было практически невозможно, только теоретически, только собственным трудом, и то уже в 1983-м году, когда я уже попал в сборную команду СССР, и шел отбор на Олимпийские Игры на 1984-й год в Лос-Анджелес, у меня, к сожалению, не было результатов для того, чтобы попасть в этот отбор потому, что в то время в Советском Союзе в сборную попадали 5 экипажей, а на олимпийский год – только трое. И, к сожалению, я занял 4-е место по отбору. У меня не шел результат целый год – я занимал 3-е, 4-е, 5-е места, 6-е места и никак не мог ни одну регату выиграть. И тогда мой тренер мне тогда сказал: «Ну, видимо, ты не очень талантлив для того, чтобы вообще тебя держать в этом классе.» И я решил доказать обратное. Я решил работать, а работа зря не проходит. И 1984-й год оказался для меня таким звездным, что я все соревнования, в которых только ни участвовал, выиграл – все соревнования, которые только существовали и на которые я выезжал – Йерскую регату, Каннскую регату, Чемпионат Советского Союза, и, самое главное – все соревнования выиграл «без последней гонки» - было большое количество первых приходов, реальных соперников практически не было.

Расскажи, пожалуйста, про наиболее забавный, интересный случай, который произошел с тобой в классе «Финн»

Ну, в общем-то на Финне забавного ничего такого не было. Единственное, такой вот случай был, когда мы тренировались на Кубе в 1984-м году, как раз вот готовились к Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Приходилось ходить в разные погоды, мы ходили очень много в сильную погоду для того, чтобы ОФП свое поднять специально. Тогда я попал в такой шторм, что вся команда, которая присутствовала тогда на сборе, все поломали мачты, порвали паруса, не смогли даже подойти к берегу. Мне пришлось обходить половину острова Варадера (36 километров) в 8-бальный шторм на «финне» при 6-ти метровой волне. Когда меня уже похоронили, когда меня уже не ожидали на берегу, а я пришел. Я до этого 3 часа потренировался на воде, а потом в районе 5-ти часов я обходил этот полуостров. Была очень сильная волна, я мог в любой момент погибнуть. Я шел не на максимум по скорости, я шел надежно так, чтобы волна не убила. Пришлось обруливать все волны. На самом краю полуострова очень мелко было. И каждая волна это был «гребень». И вот там было страшно потому, что до того, когда я шел до огибания острова, я шел в галфвинд, а тут пришлось уваливаться на фордевинд. И уже потравиться некуда было. Надо было идти на максимум – спасаться от волн. Вот там было страшно. Но я все-таки пришел. Даже свечки уже стояли – меня никто не ждал! Это был январь 1984-го.

   

Что стало ключевым поворотным моментом в твоей жизни, когда ты начал выступать на международном уровне?

Ну это был 1984-й год. Он показал, что работа не прошла зря. И после этого я почувствовал уверенность в том, что я могу все-таки что-то показать. И она не замедлила себя показать потому, что в 1985-м году я тоже также выиграл Йерскую регату, стал вторым на Чемпионате Мира, проиграв первому только одну десятую очка Ласокету Найсу. Дальше все пошло достаточно уверенно, я уже завоевал достаточно лидирующее положение. Особенно в средние погоды 3-4 балла = это моя коронная погода была. Особенно на полных курсах сравниться со мной никто не мог.

Расскажи, пожалуста, о своих гонках в 1989-м году:, когда ты был третьим на Чемпионате Мира в Аласии, 6-м на Чемпионате Европы, выиграл Спа-регату, какие были определяющие моменты у тебя в в тех регатах?

Ну в общем-то на Чемпионате Мира 1989-го года я бы выиграл Чемпионат Мира практически без двух гонок, если бы  у меня не сломалась мачта. В одной гонке я пришел достаточно далеко – 32-м. А когда мачта сломалась, я шел 4-м притом, что мои соперники пришли в эту гонку очень плохо. И с этим мне не хватило 3-х десятых очка до 2-го места и 7-ми очков до первого места.  А так после этого я выиграл «Спа-регату» без последней гонки.

Ну а в Хельсинки на Чемпионате Европы что было?

1989-й год. Мне поставили дисквалификацию. Это раньше поперечные и продольные движения корпусом в лодке были запрещены. Там где-то за минуту до старта я в лодке встал, посмотрел «где ветер?» (ветер достаточно слабый был), и сел. Стоял, естественно, в сторонке – никому не мешал. Стартовал в середине стартовой линии потому, что не знал еще - в какую сторону идти. Ветер крутил, несколько фальшстартов до этого было. И я решил в середине стартовать. Лодка не двигалась. И вот когда я финишировал вторым в этой гонке и уже был с большим отрывом на первом месте, мне поставили дисквалификацию судьи за то, что я встал и сел в лодке. А последняя гонка получилась такая: я находился на 6-м месте, и в последней гонке я себе поставил задачу такую: я вот выиграю гонку, чтобы моя совесть была чиста, а вот мои соперники, если смогут достаточно далеко за мной прийти по местам, то мне удастся выиграть Чемпионат Европы. И так оно и складывалось – я шел первым, пять минут отрыва вез второму, а мои соперники шли за 20-кой. То есть я на финиш шел Чемпионом Европы. И за 200 метров до финиша финиш закрыли. Я подал на это протест. А на третье место планировался, который Лаурен Эккард – брат Эстера Эккарда, чемпиона Олимпиады в Таллине в 1989-м году. И вот если бы мы так приходили, то Лаурен пролетал бы мимо третьего места. Гонку закрыли. До конца контрольного времени было еще 1,5 часа. Я подал протест. Протест отклонили, мотивировав тем, что якобы на первой лавировке проходило судно, которое шло в порт в Хельсинки, и это судно создало неравные условия всем гонщикам, что помешало кому-то, а кому-то не помешало. Но, во-первых, никакое судно не проходило, это раз. Вторым аргументом было то, что ветер сильно зашел, когда мы шли на фордаке. Да ветер зашел, но дистанцию перенесли, и на финиш мы шли в нормальную лавировку. В общем-то, никаких нормальных аргументов они найти не могли, но все равно гонку эту отменили, и я остался на 6-м.

Говоря о «Спа-регатте» - у тебя на нее попадает День Рождения?

Ну так получилось, что у меня 26-го мая день рождения, и мне каждый раз приходилось его праздновать в  Голландии. Собирались все финнисты, приходили ко мне в гости в Ван-Дайкен в кемпинг, и часто попадало (в 1991-м году это как раз попало) на окончание Спа-регаты. Она заканчивалась 26-го. И претендовали на 1-е место 3 гонщика: Ханс Шпицнауэр, Эрик Прекинхауэр (мексиканец) и я. И получалось так – кто приходит в последней гонке впереди, тот и выигрывает. И вот я пришел первым, Ханс Шпицнауэр пришел вторым. У меня тогда оторвался блок гикашкотов на гике, и мне пришлось на одном гикашкоте доводить гонку до конца, а это был практически целый фордевинд и последняя лавировка. Но Хансу не у далось меня достать. Он начал крутить повороты. Я сначала было на них отвечал, но потом вижу, что поворот соответственно уже не идет такой. Я начал ходить в заходы. Перед финишем он уже достал меня очень сильно, и практически «левый-правый галс» был на финише. Но у меня было место, чтобы я повернул и финишировал. Получилось, что я повернул, финишировал, и буквально через полторы секунды финиширует он. Эрик Леуренталь пришел восьмым. Вот так мы и заняли 1-е, 2-е, 3-е место. Я думаю, все – сейчас будет протест. А Ханс мне говорит «С днем Рождения! Вот - это тебе подарок на 26-е мая!»  И на награждении все участники соревнований «Happy Birthday!» пели. Это приятно было, когда тысяча человек поют. Это здорово!

 Как и насколько активно происходил обмен информацией между спортсменами в СССР и со спортсменами из других стран с Запада, с которыми вы тренировались?

В СССР, когда я занял лидирующее положение,  я всегда делился с ребятами информацией вплоть до того, что свои мачты мог отдавать, свои паруса мог отдавать кому угодно, когда ребята просили и им надо было помочь. То есть я никогда не стеснялся делиться информацией. Я считал, что сильный всегда имеет возможность делиться. Когда делишься информацией, они начинают тебя догонять – особенно на тренировках это чувствовалось. Начинают тебя обгонять. Начинаешь искать другие варианты, чтобы их обгонять. И в общем шел такой «step by step» подъем постоянный. Была хорошая большая конкуренция.

С зарубежными гонщиками, к сожалению, в то время мы не очень контактировали, потому что не знали языка, и в советском Союзе тогда был определенный запрет на общение, что мы так особо сами не стремились общаться. Это было потому, что с нами всегда ездил человек, который контролировал нас. Ну а в Советском Союзе мы всегда контактировали здорово.   

Расскажи несколько историй о Финнистах, с которыми ты гонялся.

Я очень хорошо контактировал с братьями Westergard. Я у них несколько раз был дома в Копенгагене. Мы вместе тренировались, вместе гонялись, делились информацией, жили в одной квартире, вповалку спали на матрасах, лишь бы вместе тренироваться, и с Эриком Менригталлером – в Барселоне я тоже у него жил – мексиканец, который очень здорово гонялся, он был призером или Чемпионом Чемпионата Мира. Много таких гонщиков было, с которыми мы хорошо контактировали. Майк Миллер, канадец, очень хорошо мы контактировали, потом Хенк Лэмонс, канадец, двукратный Чемпион Мира – тоже самое – в Майами тренировались вместе, тоже вповалку в одном доме жили, потом вместе завтракали, выходили на воду. Мы тренировались здорово. Делились информацией. Они даже порою делились со мною мачтами, парусами. Это великолепные ребята были потому, что сильные гонщики были и никогда не думали, чтобы тебя прищемить, а наоборот делились этой информацией.

Кто твои были основные соперники в СССР?

Николай Сухоруков, Константин Гордеев, Юрий Токовой. Юрий Токовой – он чуть моложе меня, он где-то с 1989-го года начал достаточно плотно за мною ходить. Он был запасным на Олимпийских Играх в Сеуле в 1988-м. Потом здорово вырос. Это вот основной состав. 

Какие достижения в классе Финн ты считаешь для себя самыми высокими?

Вот я даже был Чемпионом Европы, но для меня Чемпионат Европы прошел, можно сказать, незаметно. Он как-то легко прошел потому, что я как-будто всю прошлую жизнь готовился для того, чтобы что-нибудь выиграть. И я думал Вот выиграю для начала Чемпионат Европы (я о Мире в это время даже не думал), то я прямо побегу по воде. Но я так долго к этому готовился, так много тренировался, что когда в последней гонке я уже финишировал Чемпионом Европы, это не произвело на меня никакого впечатления, честно говоря, как будто такое само собой разумеется. А вот в 1985-м году, когда я второе место на Чемпионате Мира занял, то я его запомнил на всю жизнь, потому что я проиграл первому всего одну десятую очка. Я шел на финиш первым. Немного просчитались в очках. Можно было на одну лодку чуть раньше финишировать. Я шел пятым, мой соперник Килас Хертен шел шестым. А так как за 6-е место 11,7 очка, а за 7-е – 13 очков, это вот небольшая разница. А если бы я пришел пятым, то это уже 10 очков, а у 6-го – 11,7.  То есть разница в одном случае – 1,7, а в другом – 1,3. Тогда бы 3 десятых я уже выиграл бы. Вот это оставило большое отпечаток во мне, хотя я еще 2 раза был призером Чемпионата Мира. Еще запомнился мне Чемпионат Мира 1991 года в Кингстоне (Канада). Там в последнюю гонку все решалось.   Был такой гонщик Брайл Петерн, американец, Хэнк Лэмон, канадец, Леу Фредерик и я. Мы находились на 1-2-3-4 местах. Фредерик был на первом. Брайл был на втором, Хенк Лэмонс на третьем и я на четвертом. У нас у троих кроме Фредерика было по залету. И получилась такая ситуация: последняя гонка, и мы все выходим на первый знак очень очень далеко. Но Фредерику это никакой роли не играло. У него это идет на выброс и он становится Чемпионом Мира. А у нас у троих улет за десятку сразу.  Ну они Хэнк Лэмонс и Брайл Петерсон обогнулись где-то в районе 30-х мест, а я обогнулся вообще 86-м вместе с Фредериком – я 86-м, он 87-м из 100 лодок. И вот за гонку мне удалось финишировать 7-м! А Хэнк Лэмонс вместе с Брайлом Петерсоном финишировали 1-й, 2-й, хотя шли за 30-кой. И когда Фредерик на берегу уже узнал, что мы пришли 1, 2, 7, и он уже занимает не 1-е, а 4-е место, проигрывая мне 3 десятых очка. Он был в шоке. Он 2 часа бегал по берегу, думал, что мы знаки не огибали, что мы нечестно как-то прошли потому, что идти 86-м и прийти 7-м – это маловероятно на Чемпионате Мира. Но это было так.   

Что значит класс Финн для тебя?

Это моя жизнь. Я целых 20 лет проходил на нем. Это моя жизнь потому, что… Раньше, вообще говоря, я его не долюбливал. На ОКдинги я ходил, и ОКдинги, честно говоря, как лодка мне нравилась больше: она со скошенным носом была такой стремительной, а «Финн» казался мне тупоносым. Но это было по незнанию его технических данных потому, что я на нем не гонялся. Но когда меня все-таки посадил на «финн» мой первый тренер, я понял что это за лодка – она прекрасная, она скоростная, она до сих пор живет, и надеюсь, что будет жить долго потому, что какой бы класс-одиночка (нормальная лодка – я не говорю про трапеции или что-то еще) ни пытался с ним сравниться, никто не может по большому счету его обогнать. Настолько она ладно сконструирована, и учитывая все современные веяния, она стала легче, она стала динамичнее. Ну в общем она еще долго будет жить.

Что о классе Финн ты хотел бы сказать Финнистам и спортсменам из других классов - читателям этой книги о классе Финн?

Во-первых, Финн – это самая, самая тяжелая лодка, я бы сказал – лодка для нормальных мужиков потому, что она требует немеренно физической подготовки, и, соответственно, если есть хорошая физическая подготовка, тогда и мозги хорошо соображают. Финн – это та яхта, с которой, как Йохан Шуман, как Вестергард, как Присти, как Сайенрок доказали, что, пересаживаясь с Финна на любую другую яхту, они становились Чемпионами Мира, они выигрывали Олимпийские Игры, не задумываясь. Им не надо было переучиваться. Они сами капитаны, сами шкиперы, сами все решения принимает человек, сам настраивает. Финн – это такая умная лодка. Я бы хотел сказать, чтобы они больше тренировались и литературу больше читали, чтобы не думали, что ветер думает от того, что деревья качаются.     

Какой твой лучший опыт, который ты почерпнул из класса Финн?

Ну как сказать? Я сейчас гоняюсь в классе Дракон. И после класса Финн мне не составляет труда гоняться в экипаже, абсолютно, как настраивать паруса, как что с лодкой делать. В течение одного дня я осваиваю любую лодку. Придумываю – как настраиваться, как специально тренироваться. Для меня это вообще не проблема. Потому, что в свое время я даже тренировался с закрытыми глазами, сам себе ставил определенные задачи, после этого их выполнял. Я начинаю чувствовать лодку. Как Андрей Васильевич Балашов мне одно время сказал в 1975-м году (я тогда гонялся еще на ОКдинги на Балтийской регате в Таллине, а у них у взрослых была Спартакиада народов СССР). И я подошел к нему (ну не я, а мой тренер подвел меня к нему. Тогда невозможно было подойти к таким гонщикам, как Андрей Васильевич Балашов и другие подобные гонщики). Я спросил: «Ну вот не идет у меня лодка на Фордаке, не ладится полный курс и все! Что мне делать?» Он мне сказал: «Пока ты жопой к лодке не прилипнешь, до тех пор ты будешь ходить плохо.» Это я помню уже 30-ть с лишним лет и всегда таким образом пропагандирую тем, кто у меня спрашивает «Как же мне лучше ходить?» Больше тренироваться надо.

Какая была твоя любимая регата и почему?

Очень, всю жизнь мне нравилась Йерская регата. Великолепные условия, и почему-то мне казалось, что когда я сбрасывал лодку в Йере, лодка улыбалась. Честное слово! Она так легко бежала, так мне помогала. При этом у меня там всегда хороший результат был – я дважды ее выиграл, дважды был вторым, был третьим, был четвертым, был пятым. То есть результаты всегда были налицо, и большое удовольствие было гоняться. Погодные условия совпадали с моим биополем каким-то – не знаю -  каким. Было большое удовольствие гоняться. Только лодку на воду – Все! Никаких проблем не возникало ни со скоростью, ни с чем. Мне было все равно под каким парусом гоняться – неважно парус вчерашний или не вчерашний. Очень хорошо там ходил. Особенно полные курсы.  

Что дал тебе класс Финн такого, чего не дает ни один другой класс?

Ну, наверное, какую-то самостоятельность – умение самому принимать решение. Видимо, наверное, и другие одиночки такое дают, но все-таки более легкие классы, такие как «Лазер», «лазер-радиал» - они для молодых пацанов, девчонок, а класс «финн» - это все-таки для таких, не совсем молодых, но достаточно молодых людей, он предусматривает какую-то солидность.

Какие характерные особенности класс Финн придает спортсменам того, что отличает их от других классов?

Сказать «работоспособность»? Работоспособность должна быть у всех по идее. Ну если взять другие классы… Я больше с одиночками сравниваю… Если сравнивать с такими классами, как «Солинг», «Звездный», то это мозги, это умение настраивать. В принципе, я «Финн» могу сравнить именно с этими классами, особенно со «Звезниками». Для лодки с такими большими парусами требуется достаточно большая физическая подготовка, где можно выигрывать только на одной настройке. В классе «Финн», в добавок, было время когда гонялись с утяжелителями. Ведь ребята не все гонялись с утяжелителями! Речь идет не про 95-килограммовые и 100- килограммовые. Ребята гонялись весом и 82 килограмма, и 85 и все равно шли на равных. Просто они умели настраивать лодку. Все таки Финн определенные мозги дает – надо уметь так почувствовать лодку, как ты можешь идти максимально быстро. Да, может быть сильнее напрягались, но как-то компенсировали свой вес с помощью хорошего старта, с хорошим попутным курсом, все-таки это мозги.

Последний вопрос: Где ты сейчас гоняешься?

Я сейчас гоняюсь на «Драконе». Участвую в международных соревнованиях. Есть неплохие результаты. На Чемпионате Мира в Юберн-Дане в прошлом году – ну это когда рулевым ходил. Сейчас я хожу матросом, хозяин яхты рулит, а я его обучаю. Это тоже отдельное удовольствие.